недовлюбившиеся люди недорастраченным теплом могли бы обогреть кварталы недопостроенных домов
Два месяца я пытаюсь написать текст о том, кому доверяю, но, кажется, я не доверяю никому.
Твиттер — смска, которою некому отправить. Я пишу в твиттер много, иногда слишком много, потом удаляю то, что написала, потом убеждаю себя в том, что все разговоры, что я переношу туда, я потом использую где-нибудь, в какой-нибудь зарисовке, а может быть, в рассказе, хотя точно знаю, что вряд ли у меня дойдут руки.
Стихи, которые не пишутся, потому что, наверно, я не хочу их писать, подчиняются все тем же словам, что я услышала на вечере поэзии в провонявшем табаком кабаке: это способ разговаривать с толпой, когда больше поговорить не с кем. С тех пор я не готова читать свое никому.
У меня три блога. Этот, на жж и на тамблере. Еще у меня есть дневник, куда я пытаюсь записывать зарисовки, тамблер, куда я публикую стихи, и фейсбук, где я просто читаю несколько человек. И я в душе не знаю, зачем мне все это, если я не продуцирую тексты вот уже несколько месяцев. Просто не могу писать.
Потому что даже заполнение анкеты про 10 обещаний себе на новый год или 7 желаний становится для меня настоящим адом. Потому что не хочется выполнять даже задание на расписаться - как 100 фактов или "Почему у меня не получается писать".
Я не хочу рассказывать людям о себе, потому что это не то, что им действительно может быть интересно.
Я умею хорошо отвечать на вопросы, которые мне задают. Честно, прямо, жестко. Но если меня не спросить, то, вероятнее всего, я промолчу. Потому что за минувший год научилась никого не судить. Потому что хочу, чтоб каждый совершал свои ошибки, потому что это его ошибки, и он их должен совершить, чтоб что-то изменилось. Я не хочу никому помогать, пока меня не попросят об этом.
Я стала эгоисткой. Самой настоящей, такой, какой меня клеймили три года. Вот она я. Как есть.
Теперь я точно знаю, что не изменюсь. Потому что мне такой быть хорошо. Д. прав, я выработала такой образ. Может быть, он не очень совпадает с исходником, но мне в нем, по крайней мере, не тесно.
Твиттер — смска, которою некому отправить. Я пишу в твиттер много, иногда слишком много, потом удаляю то, что написала, потом убеждаю себя в том, что все разговоры, что я переношу туда, я потом использую где-нибудь, в какой-нибудь зарисовке, а может быть, в рассказе, хотя точно знаю, что вряд ли у меня дойдут руки.
Стихи, которые не пишутся, потому что, наверно, я не хочу их писать, подчиняются все тем же словам, что я услышала на вечере поэзии в провонявшем табаком кабаке: это способ разговаривать с толпой, когда больше поговорить не с кем. С тех пор я не готова читать свое никому.
У меня три блога. Этот, на жж и на тамблере. Еще у меня есть дневник, куда я пытаюсь записывать зарисовки, тамблер, куда я публикую стихи, и фейсбук, где я просто читаю несколько человек. И я в душе не знаю, зачем мне все это, если я не продуцирую тексты вот уже несколько месяцев. Просто не могу писать.
Потому что даже заполнение анкеты про 10 обещаний себе на новый год или 7 желаний становится для меня настоящим адом. Потому что не хочется выполнять даже задание на расписаться - как 100 фактов или "Почему у меня не получается писать".
Я не хочу рассказывать людям о себе, потому что это не то, что им действительно может быть интересно.
Я умею хорошо отвечать на вопросы, которые мне задают. Честно, прямо, жестко. Но если меня не спросить, то, вероятнее всего, я промолчу. Потому что за минувший год научилась никого не судить. Потому что хочу, чтоб каждый совершал свои ошибки, потому что это его ошибки, и он их должен совершить, чтоб что-то изменилось. Я не хочу никому помогать, пока меня не попросят об этом.
Я стала эгоисткой. Самой настоящей, такой, какой меня клеймили три года. Вот она я. Как есть.
Теперь я точно знаю, что не изменюсь. Потому что мне такой быть хорошо. Д. прав, я выработала такой образ. Может быть, он не очень совпадает с исходником, но мне в нем, по крайней мере, не тесно.