недовлюбившиеся люди недорастраченным теплом могли бы обогреть кварталы недопостроенных домов
выкроив на пачку из последних купюру мятую, пересчитываешь заначку - в целом немного осталось, закуриваешь одну - к черту ментол и мяту - в висках грозовою тучей набухает усталость. и мир замирает, кто-то нажимает на паузу, ты сидишь, выдыхаешь: вроде жизнь-то не рушится. только кто-то целится тебе сейчас прямо в бошку из маузера, попадет - что останется? только красная липкая лужица. сколько раз приходилось уже раны зализывать, слюна останавливает кровь не хуже подорожника. сколько встретится в жизни охотников за рыжими лисами, сколькие будут слова гнать из пустого в порожнее? хочется заранее знать, кто и когда тебе хребет сломает, чтоб камни разбросать и, время выделив, успеть собрать их. как-то было бы удачнее намного знать еще до мая, скольких ты еще за это время потеряешь собратьев. кадры ч/б киноленты мелькают перед твоими глазами, сценарии останутся недописанными письмами: встречи, расставания, пустые улицы, перроны вокзалов тех городов, где жили мы и родились мы. и ты мечтаешь каждую сигарету об этом мире загадочном, где люди не лгут, и если ругают - то конечно же только за дело. когда тебе целятся в голову, трудно не стать припадочной, остается вопрос только - неужели не надоело? огонек на краю сигареты горит пурпурный, но когда ладонь сжимает крепко биту бейсбольную, тушишь окурок, бросаешь в ближайшую урну, и в целом-то уже не важно, кому после этого будет больно.
Ой не. Тогда же жить неинтересно.