недовлюбившиеся люди недорастраченным теплом могли бы обогреть кварталы недопостроенных домов
Моим
Эта жизнь бессмысленна, если в ней нет людей,
с которыми просто приятно сидеть в кофейнях,
кормить уток на набережной,
переставлять винду
и верстать газету.
Изначально мы все одиноки,
сами по себе,
сильные, выносливые, стальные.
У чужаков голоса переслащенные, елейные —
свои улыбаются лишь уголками глаз.
И ты их за это любишь.
Чтобы понять друг друга, не пары фраз —
достаточно пары взглядов;
у самых лучших получается с одного.
Они учат меня быть спокойной,
не множить тьму,
хотя черта с два сами следуют этим советам.
И на самом деле, мне бы хотелось,
чтоб где-то
в параллельной вселенной, следующей жизни, на другой планете
кому-то отчаянно похожему на меня
повстречались люди, в описаниях — до мелочей.
Чтобы этот кто-то перестал быть, как я когда-то, ничей.
И одиночество станет тогда свободой.
Эта жизнь бессмысленна, если в ней нет людей,
с которыми просто приятно сидеть в кофейнях,
кормить уток на набережной,
переставлять винду
и верстать газету.
Изначально мы все одиноки,
сами по себе,
сильные, выносливые, стальные.
У чужаков голоса переслащенные, елейные —
свои улыбаются лишь уголками глаз.
И ты их за это любишь.
Чтобы понять друг друга, не пары фраз —
достаточно пары взглядов;
у самых лучших получается с одного.
Они учат меня быть спокойной,
не множить тьму,
хотя черта с два сами следуют этим советам.
И на самом деле, мне бы хотелось,
чтоб где-то
в параллельной вселенной, следующей жизни, на другой планете
кому-то отчаянно похожему на меня
повстречались люди, в описаниях — до мелочей.
Чтобы этот кто-то перестал быть, как я когда-то, ничей.
И одиночество станет тогда свободой.