Я хочу снега, который не будет таять,
пить с друзьями грог на чужой полуночной кухне,
за неуплату себе отключить нутряную память
и не думать о том, что рыба гниет с головы,
и запах идет оттуда, где тухнет зверь,
погибший, но еще не похороненный.
Скажем, енот. Или лисичка.
Я та девочка посреди леса, у которой промокли спички,
потому что их не запихнули по-походному в презерватив.
У любого преступника, говорят, обязательно есть мотив
совершить свое что-то злое,
какое-то фантастически абсолютное зло.
Лично мое зло - бросить к чертям все то,
что меня превращает в лисичку,
и всех тех, кто меня превращает в енота.
Слишком не хочется быть девочкой из паршивого анекдота -
девочкой, что получила профессию, которая не способна ее прокормить,
девочкой, которая совсем не умеет любить
себя,
но умеет делать так, чтоб ее ценили другие, это просто;
нужно всего лишь быть невозможной сукой,
говорить в глаза то, что думаешь, и не стыдиться слов, как они ядовито бы ни звучали,
избавляться от скуки
с решительностью самурая, уже занесшего над чужой головой катану.
Это проще пареной репы или, скажем, стакана сметаны,
хоть и не делает ни на минуту счастливей
в лесу с намокшими спичками над пованивающим меховым мешком, бывшим раньше приятным зверем.
Потеря работы и деловых отношений - это, пожалуй, не самая страшная в жизни потеря,
если выбирать между коллегами - и родными,
которым ежедневно мотаешь нервы,
приходя с работы в соплях и с размазанным макияжем.
Дома можно и пореветь. Дома никто ничего не скажет.
В голове вслед за чашкой кофе, сваренной по большому порыву к завтраку,
возникает вывеска новой библиотеки, что носит имя великолепного Франца Кафки.