тихий гон, или что пишут про девушек в мужских журналах

[noyab-rina]

Генетик Ричард Докинз о том, почему женщины часто врут.

«Стремление почувствовать себя кем-то иным, взглянуть на себя как бы со стороны, придумать себе биографию, другое имя, стать не собой — это стремление часто свойственно людям с богато развитой эмоциональной сферой, особенно сильно оно говорит в них в моменты стресса. Понимая, что сами они могут не справиться с волнующей их ситуацией, они как бы выставляют вместо себя на бой подмену, иногда совершенно фантастическую».

Намедни моя подруга Евгения П. имела удовольствие иметь свой обед в одном тихом, маленьком, но известном клубе. Заскочила она туда непосредственно с объекта, за строительством которого наблюдала (Евгения у нас работает архитектором, специалистом по отделке домов и офисов, то есть в основном занимается тем, что пытается объяснить группе полных энтузиазма таджикских рабочих, что такое фиолетовый цвет). Время было безлюдное, дневное, Женя спокойно ела свой суп в гордом одиночестве, а на соседнем стуле лежала большая сумка с забранным из ремонта перфоратором — навороченным огромным перфоратором из блестящей стали и черного пластика. Охранник у входа даже пошутил: «Это у вас автомат?» «Ракетная установка С-300», — ответила Женя, которая была постоянной посетительницей заведения и могла позволить себе такие остроумные ответы, не рискуя закончить обед в обществе спешно вызванной антитеррористической бригады.
Как раз когда Женя разделалась с супом и приготовилась терпеливо ждать второе, в клуб зашел мужчина. Где-то однажды проводились исследования, которые доказали: на то, чтобы оценить достоинства представителя мужского пола и подсознательно признать его подходящим сексуальным партнером, женщине требуется в среднем восемь секунд. Мы с девицами в свое время обсуждали эту информацию и решили, что она — жуткое вранье. Какие восемь секунд, когда иной раз на это годы требуются! (Вот Инесса всем нам пять лет говорила, что от Толика ее тошнит, а на шестой год у нее в подсознании что-то щелкнуло, и свадьба назначена на конец января.) Но этот, зашедший, был, по клятвенным заверениям Жени, из тех самых, восьмисекундовых.
Ну он... такой! — потом рассказывала она нам с девчонками, и мы хором кивали. «Такой» — это всем понятно, объяснять не надо.
По утверждению Евгении, незнакомец был похож на потерявшегося льва. Он неуверенно сделал круг по помещению, смятенно оглядел ряды пустых столиков и на секунду встретился взглядом с Женей.
А та от неожиданности ему как следует улыбнулась — улыбкой, после которой истинному джентльмену ничего не остается, как тащиться знакомиться.
Так что через десять минут Женино второе находилось в компрометирующей близости от его салата, а сама она мирно, лишь слегка флиртуя, общалась с чудесным молодым человеком, которого, как оказывается, звали Иваном. Чтобы, дорогой читатель, не засушивать твой мозг теми подробностями их общения, которые ужасно понравились бы тебе, будь ты дорогой читательницей, доложу лишь вкратце, что все было на мази. Мгновенное сходство речи, мыслей, взглядов, то-се, пятое-десятое, даже какие-то полуобщие недознакомые нашлись.
И все было прекрасно ровно до того момента, как Иван поинтересовался, что это такое жуткое торчит из сумки.
Вот что тут сработало — непонятно. То ли просто умиление трудовой дамы при виде мужчины, не знающего, что такое перфоратор. То ли мимо пролетал бдительный ангел-ханжа, противник случайных связей. Но только Женя открыла рот и сказала:
— Это гранатомет.
И, глядя на растерянную физиономию напротив, с удовольствием продолжила:
— Я просто захватила этот клуб. Видишь, нет никого, заложники в подвале. Сейчас подъедет милиция, будем переговоры вести — у меня еще и килограмм пластида на поясе.
И, возможно, все обошлось бы — ровно секунда была до того, как с Жениного языка сорваться бы: «Да шучу я, шучу!» Но, как на грех, за окнами раздалось отчаянное завывание сирены — видимо, «скорая помощь» пыталась прорваться сквозь пробку. Такое совпадение невозможно было не использовать.
— Во, приехали, — сказала Евгения. — Ща переговариваться будем.
И вот тут Иван потерял сознание. Со стула причем не упал — лишь странно всхрипнул, и голова его откинулась на плечо. Может быть, в тот день было слишком жарко. Или у Ивана было богатое воображение и высокое давление. Или у него был хронический стресс, свойственный современным деловым людям.
Этого мы не узнаем никогда, потому что Женя, несколько раз тряхнув собеседника и убедившись, что признаков жизни он не подает, испуганно завизжала, сзывая разбредшийся персонал. А за процедурой оказания помощи наблюдала издалека, от стойки, и, лишь увидев, что Иван уже отряхивается и отказывается еще от одного стаканчика воды, быстро расплатилась и смылась. Умирая от угрызений совести и осознания собственной глупости.

(c) www.maximonline.ru/skills/sex/_article/quiet-li...