злой высерВообще у меня есть младшая сестра, которой 17 лет, и которая мне очень близка, несмотря на то, что родственницы мы с ней все-таки не самые близкие.
Ее тоже зовут Катей, ей 17 лет, и она сегодня сдавала ЕГЭ по математике. Она заканчивает языковой класс и мечтает стать психиатром.
Еще она махровый Нап, и считаться с кем бы то ни было — это вовсе не про нее.
Но тем не менее я ее очень люблю, несмотря на то, что ее поведение меня выводит из себя.
Сегодня она сдавала ЕГЭ, а мои мама и бабушка сейчас сидят с ее мамой, моей тетушкой, и говорят ей о том, что осталось совсем чуть-чуть. Катя полна решимости уехать поступать в Питер.
В целом, сомнение, что она поступит а бюджет, есть у ВСЕХ, кроме нее самой. Впрочем, она смеет заяявлять, что 77 тысяч в год — это вполне нормально. Когда мать пробует сказать ей, что вообще-то это нихера не нормально для их семьи, май диар систрен начинает орать что-то типа "это ты виновата будешь, что я не могу получить приличное образование! не поступлю — повешусь!" и все в том же духе.
Материальное положение у них, честно, не самое лучшее. Катькина пенсия за отца, дедова пенсия, и тетушкины 10 тысяч продавца-консультанта. Им на троих, конечно, хватает, но только потому, что тетя Марина шикарно шьет (и не приходится покупать кучу дорогих тряпок, которые ежемесячно требует Катерина, ибо их можно сотворить дома — и по себестоимости выйдет раз 5 дешевле) и потому, что она же себе во всем отказывает, вкладывая ВСЕ деньги в любимое чадо. Чадо, напомню, истерит и говорит, что у нее преступная мать, которая не верит в то, что дочь умница.
Если честно, я тоже нихрена не верю, что Катька умница, хотя бы потому, что я вижу ситуацию со стороны. Когда Катя болеет, тетя Марина бежит в школу, спрашивает задания, уносит решения, договаривается с классной и делает учителям презенты. Когда Катя как-то травмируется на своем гребаном волейболе, тетя Марина бегает и порхает вокруг нее, дабы деточку ничто не тревожило. Деточка считает, что так и надо, и вообще ей все обязаны, а она сама — никому и ничего. На все вопросы, про Катюша, имей совесть, Катюша говорит, что все вокруг пидорасы, и только она одна естественно д'Aртаньян.
Все рассказы про то, как тяжело ей придется в чужом городе на одну стипендию (нет, на одну стипендию — нет, тетя Марина не сможет не высылать ей хотя бы немножко денежек, хотя прекрасно всем понятно, что на одну дедову пенсию им не прожить в частном доме), как тяжело, когда никто вокруг тебя не прыгает, не помогает, не утрясает мелкие проблемки, не ездит с твоими лабами в поисках человечка, который решит и объяснит, как решал, никто не бегает в библиотеку за редкой книжкой, которую надо было, как говорится, еще вчера... Она не приспособлена к жизни и к учебе от слова совсем. Школа не научила ее учиться. Задницей добирать знания, сидя на стуле ровно, тоже не научила. Да даже блин реферат скачать из сети — и то нет. Интернет она до сих пор использует только как средство коммуникации, общаясь с ребятами, с которыми познакомилась в летнем лагере, и мечтая, что они будут учиться в одном вузе.
Глупый, глупый ребенок.
Первый же препод, которому она выставит зубы, просто не поставит ей зачет в ближайшую сессию, и никакой справедливости, что остро чувствует моя драгоценная сестренка, не наступит, и никто ее не поддержит. Потому что в чужом городе она никому, совсем никому не нужна.
И вот они уже истерят больше двух недель обе, и больше всех мне жалко в этой истории деда, потому что он глухой практически, и только видит их истерики и переживает оттого, что не слышит и не понимает причин этих истерик. А может, и хорошо, что не слышит.
========================
Четыре года назад я не особо легко смирилась с тем, что поступать дальше Чикентауна не буду. Да и вообще я смеясь заявляла, что если не поступлю на журналистику, так поступлю в техникум и буду облицовщиком-плиточником. Кстати, плитку класть я умею, если что.
Теперь, спустя три курса, я понимаю, что я очень благодарна нашему конно-балетному училищу. Вообще без разницы, где учиться. Да, мы иногда с презрением бросаем, что нас тут ничему не учат. Но эта учеба мне действительно дала немало. И знаний, и опыта.
Когда из города в соседний Нефтеград уехала моя лучшая подруга, я была за нее рада. Когда она через два года вернулась снова на первый курс уже домой — я была за нее снова рада, потому что она приехала и сказала: я так рада, что все сложилось не по-другому, я бы не ценила то, что есть сейчас, если бы не уезжала.
А еще когда меня спрашивают, что было бы, если бы четыре года назад я бы не познакомилась с Катайцевой, я говорю, что училась бы на МиИТе, была бы математиком и ни о чем не сожалела. Только у меня не было бы пяти очень важных для меня людей — и я не знаю, какая бы я была без них. Наверно, другая совсем. Может быть, и этого дневничка тоже не было.
Пока я это писала, позвонил А. И наверно у меня действительно нет человека ближе.
А еще, знаете, если бы не Чикентаун и не журналистика, не было бы апреля прошлого года, который стоило бы забыть, если бы он не был переломным в моей жизни. И если бы не было этого апреля, мы бы вряд ли стали обращаться близко с Мо, потому что просто как девушку Драуге я бы ее воспринимала немножко по-другому. Не было бы общей почвы. Закон сохранения в действии, ребята. Если где-то убыло — значит где-то прибыло. Хорошо, что все-таки все сложилось так, как сложилось.
Я благодарна этому городу. И я его очень люблю. Правда.